Младший представитель династии арбитров Баскаковых не судит уже почти семь лет. Но до сих пор остается рекордсменом по матчам в Премьер-лиге (225). Хотя его отец, один из лучших рефери советского футбола Валерий Баскаков, сына в своей профессии видеть не хотел.
Обиженные
— После смены главы судейского департамента (Андрея Будогосского заменил Алексадр Егоров. – Ред.) вас из председателя контрольно-квалификационной комиссии перевели в заместители.
— Да, председателем назначили Николая Владиславовича Левникова. Что поменяется в моем функционале? Пока не знаю. Это вопрос к руководству.
— При разборе спорных эпизодов мнения в комиссии часто расходятся?
— По большинству моментов голосуют единогласно. Хотя случаются эпизоды, которые обсуждать могут полчаса и к единому мнению все равно не прийти. Это, кстати, к вопросу о видеоповторах. Нужны ли они арбитрам? Я считаю, нужны. Во многих спорных моментах судьям это очень поможет.
— Но не во всех?
— В футболе нет ничего одинакового, повторяющегося. Каждый матч, каждая ситуация уникальны. Также уникален и взгляд арбитра на нее. Вспомните пенальти в матче «Реал» — «Ювентус», когда Буффона удалили. Можно хоть пятьдесят раз момент пересмотреть, но мнения у судей разойдутся. Одни скажут, что там железный пенальти без оговорок, другие будут утверждать, что на «точку» ставить было нельзя.
— Жаркие споры по матчам российского чемпионата бывают?
— Иногда случалось – эмоции бурлили. Однажды спор едва к драке не привел. Два представителя комиссии чуть было не сцепились.
— Арбитры знают, кто их в комиссии при разборе спорного эпизода поддержал, а кто посчитал, что они ошиблись?
— Нет. Это конфиденциальная информация. Но если решение выносилось против арбитров, они на меня обижались.
— За что?
— Подпись-то под заключением стояла моя. Но я там расписывался просто как председатель комиссии. Это не значит, что я при разборе эпизода проголосовал против судьи. Кто как голосует, не знает никто.
Ложка дегтя
— Ваша цитата: «Старался брать у отца все лучшее». Что выделяло арбитра Валерия Баскакова?
— Умение общаться. Ему хватало пары слов или нескольких жестов, чтобы установить контакт с футболистом. Даже с тем, кто считался проблемным. У других арбитров команды на поле все заведенные, мат-перемат, стычки возникают постоянно, а судит эти же команды отец – тишина да улыбки.
— Как он это умение объяснял?
— Никак. Такие харизма и способность договариваться – врожденные качества. Папу ведь часто на самые жаркие дерби советского футбола назначали — «Арарат» — «Нефтчи», например. Для арбитра это всегда была встреча повышенной сложности. Но у Валерия Баскакова эти команды играли в футбол даже без намеков на то, что могут устроить бойню. Он ведь в советское время отвечал еще и за проведение соревнований в Закавказье, во второй лиге. Грузинские, армянские и азербайджанские клубы.
— И как он с этим межнациональным треугольником справлялся?
— Как и на поле – харизмой, диалогом, дипломатией. Когда я в эти республики приезжаю, об отце разговор обязательно заходит, всегда его вспоминают. За все время его работы там ни одного конфликта не случилось. Ни одного!
— Он же не хотел, чтоб вы пошли по его стезе?
— Нет. Он любил свою работу, образно называл ее бочкой меда. И говорил мне: «Всегда найдется ложка дегтя, которая испортит все хорошее».
Красная карточка от отца
— А что в вашей профессии может стать ложкой дегтя?
— Те же ошибки, даже незначительные. Это сейчас получить двойку можно без серьезных последствий. А раньше — две двойки, и отдыхаешь до конца сезона. Например, первый «неуд» получаешь уже в мае, потом работаешь с мыслью, что судишь без права на ошибку. Если ее все-таки допускаешь, в текущем сезоне заканчиваешь. С другой стороны, при определенных обстоятельствах раньше на оплошности могли глаза закрыть.
— Это при каких же обстоятельствах?
— Если на исход матча решение не повлияло. Допустим, при счете 5:1 неправильно засчитанный гол. Сегодня же счет может и 10:0 быть, но раз результативную ошибку допустил, значит, получаешь двойку.
— Вернемся в начало вашей карьеры. Когда внутренне начали готовиться к тому, что можете стать судьей?
— Где-то в году 1975-м впервые попал на матч, который судил отец. Понравилось. Но до сознательных рассуждений о карьере арбитра еще было далеко.
— В чемпионате города папа судил матчи с вашим участием?
— Да, несколько раз было. Все, кстати, знали, что я его сын. Но никаких намеков на родственные послабления я никогда не замечал. Отец ко мне относился точно так же, как и к любому игроку. И замечания делал, и карточки показывал. Однажды и удалил даже. Но гораздо позже.
— Это где же?
— В Питере, на ветеранском турнире в честь 100-летия петербургского футбола. Во втором тайме я получил второе предупреждение, и отец тут же не моргнув глазом достал красную. Я попробовал возмутиться: «Что ты мне показываешь, дай спокойно поиграть». Но он это пресек сразу: «Иди отсюда», еще и матерком разбавил. (Улыбается.)
Школа ЦСКА
— Вы ведь закончили футбольную школу ЦСКА.
— Сперва-то я собирался стать хоккеистом. В начале и середине 1970-х имена Третьяка, Петрова, Харламова, Михайлова на всю страну гремели, почти в каждом дворе в них дети играли. Я не исключение. Но заниматься хотелось по-настоящему. Узнал, когда в школе ЦСКА будет отбор детей моего года, подготовил коньки с клюшкой и поехал на просмотр.
— Тренеры вашими умениями впечатлились?
— Нет. Сразу сказали, что не возьмут. Вроде им катание мое не понравилось. Но переживать было некогда – напротив футбольная школа ЦСКА располагалась. Я собрал вещи в рюкзак, перелез через борт и пошел показывать себя футбольным тренерам. Им я, похоже, понравился намного больше. После первой же тренировки сообщили, что я зачислен.
— Сложно было внутренне принять, что футбольная карьера закончится, не начавшись?
— Спокойно к этому относился. Хотя сегодня такая травма лечится. Но в первой половине 1980-х на профессиональном уровне с ней играть было нельзя. Тем не менее глубокой драмы у меня не было, потом из-за этого не жалел. Я вовсе не был футболистом выдающихся способностей – возможно, стал бы крепким игроком второй лиги. И катался бы по ней до 35 лет – кто знает… Нет-нет, психологической ломки у меня не было, к тому же я знал, чем буду заниматься. В 1984-м записался в московскую коллегию судей, начал обслуживать матчи чемпионата Москвы, так потихоньку и пошло.
Алексей Еськов: «Перед матчами я слушаю музыку. Любую — от Вивальди до Челентано»
— Отец ваши матчи посещал?
— Первые годы – да. А когда я высшую лигу судить начал, перестал – его колотило на матчах. Потом только по телевизору смотрел.
— Часто в оценке вашей работы были с ним не согласны?
— Конечно. Особенно когда начинал. Отец – самый строгий мой судья. Сначала я обижался, а потом понял, что его критика и замечания бесценны. Какой я хороший, рассказать могли многие, но избыток лестных оценок привел бы скорее к неадекватной самооценке, а к не постоянной работе над собой.
— В начале карьеры замечали косые взгляды, намекающие на протеже со стороны отца?
— Даже повода о таком думать не возникало. Я ж знал, что отец никогда этим не занимался. У меня тоже мысли не появлялось о чем-то его попросить. Почему-то часто говорят о том, что знаменитые родители очень помогают карьере судей. Про Валентина Иванова, например, говорили, что великий папа ему помогает. Но как? Что, Валентин Козьмич на поле со свистком за сына выходит? Нет, он сам в этой профессии судьей высокого международного уровня стал. Или, например, Валера Матюнин. Оба его сына, Алексей и Максим, стали арбитрами. Но точно знаю, что Матюнин-старший ничем и никогда их не пытался продвигать. Про лоббирование карьеры детей арбитров у нас поговорить любят. Но вообще-то идти по стопам отцов пытались сотни детей судей. А заметного уровня достигли единицы. Значит, не в родственных связях, видимо, дело. Почему об этом не говорят?
Гнев Морозова
Первый матч на высшем уровне запомнился?
— Конечно! Всегда его буду помнить. 16 марта 1996 года «Зенит» на «Петровском» принимает «Уралмаш». За него тогда Мирослав Ромащенко играл. На 90-й минуте Володя Кулик после навеса Леши Наумова забивает победный гол. «Петровский» символично мою судейскую карьеру закольцевал: спустя 15 лет на этом же стадионе матч между «Зенитом» и «Спартаком» из Нальчика стал для меня прощальным.
— На «Петровском» в 2000 году возмущенный вашим решением Юрий Морозов требовал от вас что-то отцу передать.
— Да, «Зенит» принимал «Сатурн», закончили 1:1. Юрий Андреевич разозлился из-за пенальти в ворота «Зенита». На фланге сбили Алексея Катульского, а мы не заметили. Пошла передача в штрафную хозяев, нарушение правил – пенальти был верный. Максим Бузникин реализовал. Но этого бы не случилось, останови мы игру после фола на Катульском.
— Так что вам сказал Морозов?
— После матча в подтрибунном помещении подошел: «Передай папе, что у него сын — сучонок вырос». (Смеется.) Помирились мы с Юрием Андреевичем спустя год с небольшим. Я судил матч в Калуге. Там «Зенит» на Кубок у местного «Локомотива» 3:0 выиграл — Гена Попович все три мяча забил. Морозов после финального свистка подошел, пожал руку: «Извини, тогда погорячился».
— ЦСКА для вас остается особенной командой?
— В еврокубках переживаю за армейцев с особой симпатией. А в чемпионате России эмоций болельщика у меня нет. Ко всем отношусь ровно.
— Вы говорили, что в начале карьеры сердце разрывалось, когда приходилось принимать жесткие решения против ЦСКА.
— Ну и что? Было бы намного хуже, если б я, воспитанник ЦСКА, с улыбкой нарушения пропускал. Готов утверждать: ни разу мое армейское прошлое на судейское решение не повлияло. Но готов утверждать и другое: ЦСКА для меня – клуб особый. Все, чего я добился, – благодаря ЦСКА. Воспитали меня там. Человеческие качества, жизненные ценности, отношение к людям и профессии – это все оттуда.
Обманщик Лазович
— Вы отметили, что Федор Смолов к симуляции не склонен. А кто был в вашей картотеке потенциальных симулянтов?
— За Сашей Кержаковым приходилось очень внимательно следить. Падать он любил, причем умело, красиво. Роман Адамов тоже грамотным артистизмом отличался. Но никто из российских футболистов не встанет в один ряд с бывшим зенитовцем Данко Лазовичем. Такого актера-умельца, как Лазович, в нашем футболе никогда не было.
— Он вас обманывал?
— Дважды. Данко сам искал контакт с соперником, цеплялся за него. И настолько своевременно, что все выглядело естественно. Когда я на поле фиксировал нарушение на Лазовиче, был убежден, что серба свалили. После матча включаешь замедленный повтор: ну явная же симуляция!
— Александр Панов говорил, что достаточно в своей карьере таких пенальти заработал и этого не стыдится. Вы считаете, хитрость, граничащую с обманом, надо воспринимать частью современного футбола?
— Приходится принимать за норму. В том смысле, что любители картинных падений найдутся почти в каждой команде. Когда сам судил, у некоторых тренеров такие падения специально на тренировках отрабатывались. И не только падения, но и дополнительные артистические атрибуты – жесты, крики.
— Судья может на это повлиять?
— И может, и должен. Профилактической работой перед стартовым свистком. Но в другое время воспитательные беседы с тренерами вести было бесполезно. У них своя задача – достичь результата. Неважно какой ценой. Другой вопрос – как к этому относиться. Ваш коллега-журналист комментатор Константин Генич симуляцию поддерживает, называет это частью игры. Но Генич – бывший футболист. А я считаю, симуляция – ржавчина на теле футбола.
— Как Валерий Баскаков относился к этому?
— А такой проблемы в советском футболе не было!
— Это как?
— Другим был футбол во времена отца. Симуляция, пихание локтями, задержки соперников за футболку – если это в 1970-1980-е и случалось, то очень редко. Обратите внимание: ФИФА с этими явлениями начала бороться только в 1990-е. Для сравнения статистику можете проверить. За весь чемпионат 1972 года было показано столько желтых карточек, сколько сейчас в чемпионате России показывают за один тур. За один!
— Вы в футболе больше 40 лет. Еще способны делать в нем открытия?
— Оказалось, что да. Я-то был уверен, что футбол меня уже ничем удивить не может. После прошлогоднего Кубка ФНЛ убедился, что это заблуждение.
— Что там случилось?
— «Зенит-2» во время игры ушел с поля. В полном составе.
— Там конфликт возник?
— Да. И Радимов увел команду. Через 10 минут «Зенит-2» вернулся, но это в данном случае неважно. Я был шокирован: в моей судейской практике подобного не случалось.
— Ваши коллеги про Владислава Радимова говорили: «За пределами поля – интеллигентный адекватный человек. Но начинается матч, и он превращается в гопника».
— Крови он выпил много. И еще, думаю, выпьет. Уже в качестве тренера. Если им работать продолжит.
— У вас есть объяснение, почему во время игры Владислав так меняется?
— Наверное, сочетание факторов. С одной стороны, эмоциональный накал игры заводит, не всегда получается сохранять спокойствие. Но и о воспитании такое поведение тоже говорит. Я же видел, что в той встрече на Кубке ФНЛ творилось: Радимов вел себя безобразно. На трибунах женщины с детьми сидели, а он матом орал без разбора, оскорблял. Вся команда «Зенит-2», от вратаря до нападающих, тоже материлась и вела себя агрессивно. Какой завод — такие и болванки.
Свисток на трибуне
— А что делать с футболистами вроде Вернблума, любителями ударно поработать локтями?
— Я с ним на поле не пересекался – Вернблум приехал в Россию вскоре после того, как я закончил. Поведение футболиста напрямую зависит от судьи. Как он себя ведет, как разговаривает, что делает. Правильные решения надо принимать. И обязательно вовремя. Тогда и футболисты будут действовать в рамках, которые им позволил арбитр. Не примите за хвастовство, но у меня в карьере ни разу не возникало массовой конфронтации.
— И как вы этого добивались?
— У судьи много приемов. Надо знать и чувствовать, когда что применить, кому что сказать. Ну, например, проходит мимо тебя вратарь до матча – пожмешь ему руку, пожелаешь сыграть на ноль. Один «союзник» уже есть. Вообще работа у арбитров очень тонкая, психологическая нагрузка высочайшая. Часто возникают моменты, где от решения зависит дальнейший ход матча. Ошибешься – разгорится вулкан. Психологическая устойчивость и управленческие навыки требуются колоссальные. Футбольный арбитр – штучный товар.
Игры джентльменов. Четырнадцать вопросов футбольному и хоккейному арбитрам
— В 1997 году Сергей Хусаинов разрядил ситуацию, протянув свисток Валерию Газзаеву в ответ на его бурные эмоции. Хороший пример?
— Сомнительный. Не стал бы я рекомендовать молодым судьям так поступать.
— Почему?
— А если бы Газзаев тогда взял свисток у Хусаинова?
— Зачем?
— Забросил бы, например, на трибуну.
— И что в этом случае делать?
— Вот у Хусаинова и спросите, что он сделал бы, если б его свисток у болельщиков оказался.
— Глядя на поведение человека в бытовых ситуациях, можно увидеть в нем качества хорошего судьи?
— По некоторым ситуациям – да, оценить можно. Вот Владимир Путин точно бы для нашей профессии подошел. (Смеется.)
— Арбитра или руководителя?
— Сначала бы мог посудить, потом успешно бы руководил. Если Путин вопросы такого масштаба решает, то и на поле со свистком бы справился, и судьями командовал бы четко. Нам человек с качествами Владимира Владимировича очень пригодился бы.
Текст: Максим Михалко
Фото: Сергей Дроняев, Global Look Press
Свежие комментарии