Гость на выходные. Историк и журналист Юрий Лукосяк побывал в редакции «Спорта День за Днем»
Есть такие люди — глыбы. Как Иван Федорович Крузенштерн — человек и пароход. Первый русский, совершивший кругосветное плавание.
В питерском, да, пожалуй, во всем российском футболе есть свой Крузенштерн — 71-летний Юрий Лукосяк. Первооткрыватель истории игры номер один. Единственный россиянин, входящий в ИФФХС. Он даже знает, за какую команду выступал дед Сергея Фурсенко…
При работе над этим интервью фактчекинг был практически невозможен. Лукосяк пачками выдавал сюжеты, которые знает только он. Он ходит в архивы каждую неделю, а утром, когда просыпается счастливый, жена спрашивает: «Ну что, опять тебе Дюперрон снился?»
Нам всем после интервью, наверное, тоже приснится Дюперрон.
«Давайте скинемся на танк»
— В 2025 году мы будем отмечать столетие «Зенита». Как его достойно встретить?
— С великой грустью. У нас существует устойчивая привычка изобретать исторические даты. Цепляются за первое сенсационное упоминание. В мае 1925 года юнкор Бодряков написал в журнале «Спартак», что к лету в Ленинграде планируется организовать четыре цеховые команды на Металлическом заводе. Но никто не посмотрел его заметку… в августе 1925-го.
— А что там было?
— Из того, что запланировали, ничего не сделали. Я проверял. Деньги выделялись только на шахматы, шашки и народные лодки. У меня есть каталог спортивного инвентаря 1920-х годов. Рабочему не хватило бы месячной зарплаты приобрести футбольную форму. Закупить ее могло только руководство завода, а у него не было на это денег. В 1928–1929 годах на Металлическом заводе еще не появились инструкторы спорта. Члены физкультурной организации — дети рабочих от 14 до 18 лет. Какой футбол?! В 1929 между Металлическим заводом и Финляндским вокзалом построили стадион КСИ.
— Как расшифровывается?
— Красный спортивный интернационал. Тогда в Ленинграде регулярно проводились недели обороны. Недавно нашел потрясающий снимок, как школьники, 4-й или 5-й класс, учатся работать штыками. В 1928 году была еще интересная история строительства танка «Ленинградский физкультурник».
— Поведайте.
— Один идиот-комсомолец прокричал: «Давайте скинемся по копеечке и построим свой танк для нашей доблестной армии».
— Удалось?
— Началось все нормально. Стали приносить деньги. Потом вдруг какой-то м***к заявил: «Плачу три рубля и вызываю Иванова, Сидорова, Петрова».
— Куда вызывает?
— Это означает: я заплатил, теперь твоя очередь.
— Флэшмоб!
— Этим не ограничилось. О тех, кого вызвали, а они не заплатили, стали писать в газетах. Появилась рубрика «Нарушители». А танк так и не построили.
— Куда пропали деньги?
— Неизвестно. Хотя собрали 35–40 тысяч рублей. Большие деньги по тем временам. Средняя зарплата рабочего была 25–26 рублей.
Как влезть в шкуру эмигранта
— Как же появился «Сталинец», который называют предшественником «Зенита»?
— У меня есть предположение. Тогда проводился чемпионат Союза металлистов. Чуть ли не в пяти группах. В самой низшей играла команда Металлического завода имени Иосифа Виссарионовича Сталина. Громоздкое название. Потом оно трансформировалось в ласковое «Сталинец».
— Не очень подходит к этому персонажу.
— В 1936 году оказалось, что менее двадцати процентов служащих Металлического завода были членами Добровольного спортивного общества «Сталинец». В Ленинграде на тот момент было 47 ДСО.
— Вы слышали версию про 1914 год? История «Зенита» якобы началась на Обуховском заводе (в советское время — «Большевик»). Потом вроде выяснилось, что это была другая команда. В 1939 году она прекратила существование.
— Все правильно. Я бывал дома у Генриха Головни и Константина Ефимова, игравших в 1938 году за «Зенит» («Большевик»). Просматривал документы. Основная масса рабочих завода «Большевик» проживала на Троицком поле, чуть дальше находилась деревня Мурзинка. Там был знаменитый парк графини Апраксиной, которая содержала Общество благоустройства дачной местности. Занималась обустройством быта рабочих «Большевика». Футболом в том числе. Однако 10 марта 1924 года Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта принял решение о ликвидации старых буржуазных клубов, собраний, союзов.
— Теперь хотим услышать вашу версию, когда же родился «Зенит»?
— Я бы посчитал 1931 год. Тогда произошла революция в ленинградском футболе. Раньше за команду предприятия могли играть все кому не лень. Хоть с Камчатки приезжай.
— Что изменилось в 1931 году?
— Чтобы играть за предприятие, надо было на нем работать. Так появились липовые слесари, токари… Куда в тридцатые годы ты мог пойти работать? Туда, где дают деньги, пайки, льготы. На Металлическом заводе было военное производство. Хлебное место. Еще там располагался заводской ВТУЗ. (Высшее техническое учебное заведение. — «Спорт День за Днем».) Первый в Ленинграде. Благодаря нему появились три первых элитных игрока: Георгий Шорец, Александр Зябликов, Борис Ивин. С них и началась команда Металлического завода. В 1931-м она заявилась в чемпионат города и сразу заняла третье место среди первых команд. Привязывать ее к ДСО опасно, потому что режимные предприятия очень часто меняли свою принадлежность.
— В футбольных справочниках прежних лет тоже писали, что «Зенит» появился в 1931 году. Дату рождения поменяли уже при Виталии Мутко.
— Он попал в очень плохую ситуацию. В 1999 году «Зенит» выиграл Кубок России и должен был стартовать в Кубке УЕФА. Для официальных справочников надо было дать краткую историю клуба. Причем как можно быстрее.
— Мутко мог пригласить вас в компании с историком и коллекционером Владимиром Фалиным и быстро все решить.
— Всем доставляет удовольствие столкнуть нас с Фалиным! (Смеется.) Я уважаю Володю как коллекционера, но он не историк. Никогда не ходил в архивы. Считал, что это неинтересно и не нужно.
— Самый принципиальный спор с ним?
— Никакого!
— Как это никакого? Вы были за 1931 год. Он считал, что «Зенит» появился в 1925 году.
— На первой встрече с Мутко присутствовали ветераны: Николай Люкшинов, Фридрих Марютин, Лазарь Кравец, Петр Тресков. Я подготовил пять вариантов: 1914, 1931, 1936, 1938 и 1940 годы.
— Как выбирали? Голосованием?
— Обсуждали каждую дату. Ни один вариант не выбрали. Мутко сказал на прощание: «Будем еще встречаться. Надо поработать». На второй встрече меня уже не было. Уехал в Грецию.
— В отпуск?
— Хотел написать книгу о судьбе старых русских эмигрантов. Для этого мне надо было влезть в их шкуру. И я поехал рабочим на стройку в Афинах. В пятьдесят четыре года! Каждую неделю мне платили в конверте.
— Много?
— Неплохо по тем временам: 700–800 долларов в месяц.
— Работа тяжелая?
— За месяц я потерял восемь килограммов.
— Неплохо.
— Рабочий день начинался в семь утра. В полдень давали десять минут перерыва. В три часа мы заканчивали, но с двух до трех был промежуток времени, который назывался форс-мажор.
— Что это значит?
— Возьмите двадцатилитровую пластиковую канистру и разрежьте ее посередине. А потом прибейте к ней палку. Эта конструкция наполнялась бетоном, и мы перли ее на третий этаж. Без лифта.
— Ужас! Как Мутко объяснил, почему выбрали 1925 год?
— Никак! Я дружил с Петром Алексеевичем Тресковым, несмотря на пятнадцать лет разницы в возрасте. Когда вернулся из Греции, он пришел ко мне: «Юра, подпиши эту бумагу!» Я подписал.
— Сколько было еще подписей, кроме вашей?
— Подписали Фалин и другие... В 2000 году руководитель пресс-службы «Зенита» Леонид Генусов сказал в одной телепередаче: «Ну что вы, ребята, 1925 год — симпатичная дата». Я сразу парировал: «Ну да, 75 лет. Соберемся — выпьем». Вот и весь разговор.
Блокадные матчи
— Название «Спартак» придумал Николай Старостин. Известно, откуда взялся «Зенит»?
— Никакого коммерческого предприятия с таким названием не существовало. Каждую неделю я два дня посвящаю архивам. Изучаю разнообразные документы, но на этот вопрос ответить не готов. Хотя веду поиски в различных направлениях. Я долго убеждал людей, что необходимо создать Музей петербургского спорта. У меня столько интересных находок! Перед Олимпиадой в Москве состоялся пленум, на нем задумались, что мы можем дать отечественному спорту. Вспомнили о блокадных матчах в Ленинграде, которые якобы играли.
— Якобы?!
— На тот момент никто не знал, кто в каких матчах принимал участие. Мы все время слышали, что есть историограф «Динамо» Александр Гаврилин, который вел протоколы всех блокадных матчей. Никто их не видел, ни одной бумажки. Остались ли какие-то дневники от Гаврилина? Я был у него дома, все перелопатили. Нет ничего!
— Что из этого следует?
— Слушайте дальше. Говорят, с неба сбрасывали листовки «Ленинград — город мертвых». Спрашивал везде — в Музее Блокады, в Музее истории города — никто никогда ни одной листовки не видел.
— Подведите итог.
— Давайте примем только один тезис. Это единственный случай в мировой истории, когда в условиях блокады города в футбол играли элитные команды мастеров. В мире подобного нигде не было. Вокруг этого и надо плясать.
— Не только футбол был.
— С весны 1942 года постоянно проводились соревнования по легкой атлетике, баскетболу, конькам, гребле. Что мы привязались именно к футболу?
— Участник блокадного матча, позже известный комментатор Виктор Набутов наверняка рассказывал о футболе и войне?
— У него была написана всего одна статья про те времена. Футболисты старались об этом не вспоминать. Я, кстати, видел дело отца Виктора Набутова. Его арестовали в 1937 году. Набутов не хотел играть в «Динамо», но боялся за отца. Никуда уже было не деться.
— Отца Набутова расстреляли?
— Он умер в ссылке. Вообще репрессии — это плод нашего бытия. Доносительство — черта нашего народа. И возвращается оно только благодаря нам. Почему-то считается, что все решается наверху. Ничего подобного!
Иностранцы видят в нас хлебосольных русских. Деньги отрезвляют
— В истории «Зенита» есть одно темное пятно. В 1967 году он занял последнее, 19-е место, но не вылетел из-за расширения высшей лиги. Некоторые историки утверждают: еще летом было известно, что «Зенит» останется при любых обстоятельствах. Все-таки страна отмечала пятидесятилетие революции…
— Хорошо помню тот сезон. По местному радио горожан зазывали прийти на футбол, поддержать «Зенит».
— Вход сделали бесплатным?
— Ну что вы… В то время детский билет стоил 10 копеек, а мороженое эскимо — 11. Для взрослых — один рубль. Я много лет, десятилетий общаюсь с Владимиром Агеевцем. (Ныне — президент Университета имени Лесгафта, а в 1950–1960-е годы начальник команды «Зенит». — «Спорт День за Днем».) Когда до финиша чемпионата-1967 оставалось туров пять-шесть, человек из обкома партии, курировавший «Зенит», собрал футбольный актив города. На встрече приняли программу развития футбола. В том числе, по строительству школы «Смена». (Нынешняя Академия ФК «Зенит». — «Спорт День за Днем».)
— Подстелили соломки доблестные руководители?
— Именно! Вдруг «Зенит» вылетит, а мы уже приняли программу, и можно попросить прощения. После той встречи пошли разговоры, что Ленинграду оставят место в высшей лиге. В итоге Федерация футбола СССР клюнула на этот документ.
— «Зениту» нужно стесняться этого эпизода своей биографии?
— У нас много эпизодов, за которые нужно краснеть и стесняться.
— Вам предлагали переписать историю за определенное вознаграждение?
— Со мной трудно договориться. Обо мне пустили слух, что меньше чем за сто тысяч рублей я не соглашусь взять какую-то работу.
— Это правда?
— Отчасти. В позапрошлом году приезжали телевизионщики Би-би-си. Их интересовала история Артура Давидовича Макферсона — первого президента Всероссийского футбольного союза. Петербургского шотландца. Оказывается, в центре Глазго стоит судоверфь, названая именем Макферсона. Это его дед. В Питере он построил Балтийский завод. (Завод Карра и Макферсона. — «Спорт День за Днем».) Я возил их, показывал, комментировал. У меня принцип: если объем работы превышает какие-то пределы — требую оплаты.
— Разумно.
— Они же привыкли видеть в нас хлебосольных русских, но пора бы от этого освободиться. Все равно они не поменяют к нам свое отношение. А деньги отрезвляют. Мне предложили сделать фильм про Макферсона. Пошел на «Ленфильм». Попросил составить примерную смету, чтобы определиться с гонораром.
— Вы же были консультантом фильма Алексея Германа «Гарпастум».
— Ребята, это потрясающая история! Мы закончили съемки, через какое-то время звонок: «Юрий Павлович, не могли бы подъехать на “Ленфильм“?» Приезжаю. Захожу в комнату, там сидит мужик, которого впервые вижу. Перед ним пачка долларов и квиток какой-то. «Фамилия?» — «Лукосяк». — «Сколько вам обещали?» Он отсчитывает сумму, выдает мне под роспись.
— Сколько?
— Сейчас уже точно не помню, долларов 700–800. Я консультировал их две недели, на тот момент это была хорошая месячная зарплата. (Фильм «Гарпастум» вышел на экраны в 2005 году. — «Спорт День за Днем».)
— Не было соблазна назвать мужику другую сумму?
— Был, конечно… (Смеется.) Хотя с Германом работать интересно, не в гонораре дело. Он мыслил нестандартно, Алексея интересовало буквально все. Мелочи, делали. Жаргон первых российских футболистов, как одевались… Попросил меня сходить в мастерскую. Показать, в каких бутсах играли в то время. Сценарий написал Сашка Вайнштейн (он же был продюсером картины. — «Спорт День за Днем»), который, кроме братьев Старостиных и своего любимого «Спартака», и видеть ничего не хотел. Мне не понравился сценарий.
— Почему?
— Он был нереальным. Молодые братья играли в футбол, хотели заработать денег и построить стадион. Я объяснил Герману: «Им бы для этого жизни не хватило!» В доказательство показал финансовые отчеты Санкт-Петербургской футбольной лиги и Всероссийского футбольного союза.
— Убедили?
— Вайнштейн даже спорить не стал. Самое сложное было найти натуру, где снимать. Предложил Выборгскую набережную. Самое футбольное место в начале прошлого века. «Невка» там базировалась. Долго искали, в итоге нашли сухой док в Кронштадте. Футбольную же натуру снимали на стадионе «Локомотив», что на улице Константина Заслонова.
— Каким запомнился юный Данила Козловский, исполнитель одной из главных ролей?
— Очень скромным.
— Чулпан Хаматова?
— По глазам видно, что человек большой души, большого сердца. Глаза многое выдают. Иногда смотришь в тупые, холодные очи, того и жди — сейчас убьет.
— Кто из профессиональных футболистов участвовал в съемках?
— Александр Захариков, Костя Иванов, Миша Тихомиров. (Экс игроки «Зенита» и ленинградского «Динамо». — «Спорт День за Днем».)
Братья Бутусовы люто ненавидели советскую власть
— Как выживали в девяностые?
— Просыпался и думал: чем буду кормить своих детей? Я в то время, извините, готов был г*но лопатой переворачивать. Выживал тот, кто был универсален.
— Футбол выручал?
— Финны платили, я им в ежегодники писал статьи. За любую работу хватался. Как и сейчас. Не так давно позвонили из французской газеты «Экип». Попросили провести экскурсию. Начали от дома, где жил Георгий Дюперрон (основатель российского футбола. — «Спорт День за Днем»), дальше «Петровский», пешком к стадиону «Динамо», и финиш у нового стадиона на Крестовском острове. Они готовят материалы к чемпионату мира.
— Вы были редактором трансляций чемпионата Италии на Пятом канале. Часто приходилось поправлять Геннадия Орлова?
— Орлов мне очень помог. Его главное достоинство — он умел ставить точку. Геннадий Сергеевич занимался самообразованием, у него все время лежали словари. Нам никто не давал составов команд, Интернета ведь не было. Я же занимался Италией с шестидесятых годов. В моей библиотеке пять тысяч печатных изданий. По итальянскому футболу — больше всего!
— Впечатляет!
— По ходу трансляций я выискивал на трибунах известных людей итальянского футбола, а Орлов делал вставки, ему это нравилось. Мы сидели вдвоем возле телевизионного экрана. Наше общение шло на уровне записочек, как у Манчини в «Зените». Адреналин в крови закипал. Классное время!
— Рейтинги трансляций были высокие?
— Спортивную редакцию засыпали письмами, звонили! Аудитория Пятого канала распространялась за Урал.
— В архивах много времени проводите?
— Очень много. Был такой историк Костя Барышников, я у него перенял любовь к Георгию Дюперрону. Последние тридцать лет не могу оторваться от этой темы. Жена утром спрашивает: «Ты, наверное, во сне опять Дюперрона видел?» (Смеется.)
— Ловили исторические «бриллианты»?
— В 1997-м отмечали столетие российского футбола, а я был членом оргкомитета и воспользовался «служебным положением». Подписал нужные бумаги у Валентина Меттуса (в 1997–1998 годах руководителя исполнительной дирекции Фонда реконструкции и развития городского хозяйства Санкт-Петербурга. — «Спорт День за Днем»), мог попросить документы в любой жилконторе или паспортном столе. Познакомился с блокадными документами. Учета практически никакого не было. Человек мог выехать, но никаких записей не велось. Многие дети блокады — от лукавого. Хотя у меня в городе оставались две тетки, их мужья умерли в первую блокадную зиму. Чтобы проникнуть в «сокровищницу» ФСБ, документы мне подписывал уже лично губернатор Петербурга Владимир Яковлев. Я был просто потрясен, когда начал узнавать историю нашей страны. Знаете, где после событий 1917 года находился первый концлагерь в Петербурге?
— Не знаем, расскажите.
— На Московском проспекте, в Чесменской богадельне… Нашел «дела» по 120 ленинградским спортсменам.
— Самое драматичное?
— Один футболист бросился в пролет на Шпалерной улице, 25. («Шпалерка» — первая в России специальная следственная тюрьма. — «Спорт День за Днем».) Не вынес пыток. Петр Пуккила — игрок «Унитаса».
— Кто еще из питерских футболистов подвергся репрессиям?
— Я бы вспомнил тех, кто выжил. Братья Бутусовы люто ненавидели советскую власть. Она их всего лишила: семьи, собственности, писчебумажного магазина в Удельной. Их отец был ярославский купец. В 1938-м Михаил Павлович Бутусов шел по Кировскому (нынче — Каменноостровскому) проспекту, он жил рядышком, а ему на встречу двигался военный разведчик Петр Соколов (бывший футболист клубов «Удельная», «Унитас» и сборной России. — «Спорт День за Днем»), который только что перешел советско-финскую границу в районе Токсово. Посмотрели друг на друга. Что сделать, сдать? Михаил Павлович прибежал домой и похрипел своей жене: «Двери крепче запирай, в городе — Петр Соколов». Эту историю в деталях мне рассказала его супруга Нина Павловна.
— Как Бутусову удалось избежать ареста?
— Он перешел в ленинградское «Динамо», это была плата за то, что его брата Василия выпустили из тюрьмы ОГПУ. Ну и его не тронули. Страшное было время. Я видел «дела», залитые кровью. Смотришь, кто допросы проводил… Была такая баба — «Сонька — золотая ножка». Она привязывала жертвы к стулу и носком туфли лупила мужиков между ног. Так добивались признания…
С какого перепугу, Вячеслав Иванович?!
— При каких обстоятельствах нашли могилу вашего любимца Дюперрона?
— Петросовет выделил средства на празднование столетия российского футбола. У меня были связи с Трестом захоронения, там вели учет всех захоронений в городе. В том числе на Смоленском православном кладбище. Ведь в тридцатые годы уничтожали все иноверческие кладбища Ленинграда — немецкие, мусульманские, еврейские и другие.
— Мы в курсе.
— Но существовало общество «Старый Петербург — новый Ленинград». Они на добровольной основе успели сделать описание трех кладбищ. Благодаря этой записи мы нашли могилу основоположника отечественного футбола на Сперанской дорожке. Там стоял деревянный крест с надписью «профессор Георгий Дюперрон».
— С вашей подачи появился памятник.
— Денег долго не давали. За неделю до праздника — звонок из секретариата Яковлева: «Юрий Павлович, озвучьте программу…» «4 сентября. 9.00. Открытие памятника Дюперрону». Хотя никакого памятника не было даже в проекте! Ночью позвонил председатель Спорткомитета Евгений Куликов: «Юра, деньги будут, мы заплатим, только сделайте». Я попросил ребят из Смоленских мастерских, работа завертелась. Памятник открыли.
— Какую роль при подготовке к столетию сыграл бывший глава РФС Вячеслав Колосков?
— Какую роль? (Улыбается.) «Юрий Павлович, у нас родина футбола — Орехово-Зуево». — «С какого перепуга, Вячеслав Иванович?» — «Энциклопедия английская написала об этом…» Такой диалог у нас состоялся.
— Как вы убедили Колоскова?
— Английскую энциклопедию издали в 1945 году, когда московское «Динамо» совершило знаменитое турне по Великобритании. Надо было давать какие-то статьи по истории. Один из братьев Чарнок (английские инженеры, приехавшие в 1910 году по приглашению Саввы Морозова и работавшие на его мануфактурной фабрике. — «Спорт День за Днем») написал: «В Орехово-Зуево на Морозовской мануфактуре была создана футбольная команда в 1883 году». Но! У нас в 1860-м появился клуб «Нева». Это официальные данные. У меня они хранились. Так и убедил Вячеслава Ивановича. В РФС четко прописали — российский футбол родился в Петербурге, основоположник — Георгий Дюперрон.
На даче висит шкура белого медведя
— Вы единственный русский, кто входит в Международную федерацию футбольной истории и статистики?
— Да, у меня членский билет под номером 16. Я из самого первого состава, нас осталось в живых всего три человека.
— Чем занимается эта организация?
— В советское время ее возглавил Альфред Пеге. Спортивный ученый, доктор наук. Он задумал федерацию не по принципу голы-очки-секунды, а чтобы как-то увязать историю, психологию и спорт. Почему я стал заниматься Дюперроном? Пеге сразу поставил мне задачу — подготовить историю русского футбола до 1900 года. Персоналий около пяти человек до революции. О каждом собираю информацию. Помимо футбола у меня еще одна страсть — Арктика. В молодости зимовал на полярных станциях. Две зимовки. На даче висит шкура белого медведя. Стрелял в него с колена из карабина. Шагов двадцать.
— Убили с первого выстрела?
— Да вы что?! Всю обойму потратил. У меня ноготь даже срезался. А вообще я трижды мог погибнуть. Меня выручило то, что я левша. Мы ставили капканы на песцов, а привадой был морской заяц.
— Кто?
— Типа тюленя. Большой такой. Привада — тухнущее мясо. С белым медведем как раз было так: сосед кинул приваду как приманку, а мне надо было идти. Вот и встретил медведя. У него прыжки метров по шесть, но все-таки он не так опасен, как бурый.
— Что было с капканом?
— Примерз. Чтобы отбить планку, надо было чем-то ударить. Вот я и ударил карабином. Пуля просвистела над ухом. Если бы был правшой, снесла бы часть головы.
— Два случая насчитали. Третий?
— Чуть не провалился в ущелье. Шел 42 километра пешком. Тогда были гэтээски — типа вездеходов. Поехали на птичьи базары, угодили в промоину. Старший дал мне команду идти на полярную станцию. Радиосвязи не было. Весна, промоин много. В одну из них я чуть не провалился.
— Что спасло?
— Сумел перегруппироваться и правильно упасть в сторону. Господь меня, видимо, для футбола берег. Многие в Арктике погибли.
— Кто?
— Тогда уже стали завозить туда заключенных. Приехал зек из тюряги и расстрелял в упор человека из карабина. Из-за женщины. Зека скрутили, дождались борта. У меня где-то даже фотография его есть. Наглый такой, противный.
В Пиратской лиге человек играл под тридцатью фамилиями
— Был такой интересный Кубок ОСФРУМ (Общество содействия физическому развитию учащейся молодежи). Там играли разные интересные личности…
— Он проводился с 1907 по 1918 год. Там действительно было много знаменитых людей. Писатели Владимир Набоков и Виталий Бианки. Масса ученых, академиков. Дед Сергея Фурсенко играл за команду гимназии Карла Мая перед революцией.
— На какой позиции?
— Когда писались протоколы, амплуа не было. Официальные протоколы были введены в 1914 году. Тогда разразилась серия скандалов в связи с Пиратской лигой.
— Пиратской лигой?
— Она была создана в 1910–1911 годах в Озерках. Там собрали всех футболистов, дисквалифицированных за грубость и хулиганство. Играли пять-шесть команд. Был главный баламут — Георгий Степанов.
— Что он делал?
— Играл под тридцатью фамилиями, чтобы выступать за разные клубы. Подставной игрок. Дюперрон все время отслеживал, писал запросы, кто играл. Он всех знал в лицо. Номеров на спинах ведь тогда не было.
— Зачем это делал Степанов?
— Чистое хулиганство. Это как подойдет к вам на улице какое-нибудь чмо и начнет лупить. От скуки. Ах ты меня выгоняешь, а я все равно буду играть в футбол. Дюперрон с этим боролся. За выступления в незарегистрированных командах полагалась пожизненная дисквалификация. Дюперрон уже тогда понимал, что нужны единый устав, организация, правила. Он же и систему штрафов ввел. Опоздал на пятнадцать минут на матч — плати. Клубы штрафовали, если на игру приезжал неполный состав — меньше семи человек.
— Это как в РФПЛ.
— Из этого строился бюджет лиги. Кстати, о Пиратской лиге. Знаменитый Михаил Бутусов играл за Шувалово-Озерковскую гимназию вместе со своим братом Павлом — первым тренером «Сталинца». Игроки сняли его за день до первого матча первого чемпионата СССР.
— За что?
— Эти два брата-акробата устроили драку на поле. Досталось и судье. Их дисквалифицировали пожизненно.
— Так за что тренера сняли?
— Бутусовы ненавидели новый строй. В двадцатые годы был даже такой слоган: «Играет коллектив, а не Бутусовы». Ведь не давали даже составы команд. Появился термин — «бутусовщина». Эти ребята все время на взводе. Вот и с футболистами из «Сталинца» Павел общего языка не нашел. Бандитом был, хулиганом.
— Были у Дюпперона слабости?
— Я до сих пор не разобрался в его женах. Сколько их было — непонятно. Официально — пять. Гражданские жены. Он немало зарабатывал. У него всегда была прислуга. Даже в советское время, до самой смерти.
Свежие комментарии