Великий актер умел найти человеческое даже в ролях негодяев.
Он не дожил до 84-го дня рождения какой-то месяц… В его актерском портфолио было много серьезных, веских ролей — но не только они сделали его кумиром миллионом. Кажется, никто — ни на сцене, ни на экране — не произносил с таким же апломбом и столь же убедительно знаменитой фразу «Командовать парадом буду я!
».Такое умение в наши дни стало редчайшим в профессии; это признак не просто таланта — это знак истинного величия. Теперь, когда Юрский ушел, трудно и представить, кто сможет встать на пьедестал славы русской актёрской школы. Сергей Юрский умер ранним утром 8 февраля 2019 года. «Известия» в этот скорбный день вспоминают великого артиста.
В юности он хотел стать правоведом — закончив школу с отличием, поступил без экзаменов на юридический факультет Ленинградского факультета. Но, похоже, самой судьбой было предрешено иначе: страсть к сцене, к актёрскому ремеслу досталась ему от отца. Как и артистическая фамилия: отец, Юрий Сергеевич Жихарев, взял псевдоним Юрский еще до революции, участвуя в гимназических спектаклях — как дворянину, ему, по понятиям времени, было не вполне уместно заниматься лицедейством под родовым именем. Революция смела предрассудки, а фамилия Юрский стала знаменитой в артистической среде еще до театральных и кинематографических триумфов Сергея Юрьевича — его отец долгие годы руководил Ленконцертом.
От отца он унаследовал и редкую для советской сцены — да и жизни, впрочем — аристократичность; и в облике, и в манере держаться, и в умении найти благородство даже в, казалось бы, самом безнадежном по этой части персонаже. Его Тарталья в «Короле-олене» (1969) по пьесе Карло Гоцци превращается из откровенно балаганного злодея (все же комедия дель арте XVIII века была ориентирована не на самую взыскательную публику) в совершенно трагического антигероя, мечущегося между врожденной тягой к добру и вынужденным приятием зла. Даже заикание Тартальи, непременный и неотменимый признак персонажа, в трактовке Юрского превращается из одного из способов достичь комического эффекта в знак рокового проклятия, наложенного судьбой (и драматургией) на зловредного министра.
Доставались Юрскому и роли злодеев не карикатурных — точнее говоря, он никогда не пытался представить их в том виде, в каком подавала официальная пропаганда. В образе вымышленного Диктатора из незаслуженно забытого «Падения Кондора», снятого в 1982 году на «Мосфильме» чилийским эмигрантом, легко узнается реальный Аугусто Пиночет — в исполнении Юрского сходство даже внешнее. Но и в кровавом латиноамериканском тиране актер сумел найти что-то человеческое, на самом дне его черной души — хотя, казалось бы, и эпоха, и тема диктовали трактовку в духе карикатуры из журнала «Крокодил».
Так же он подошел и к своей последней большой экранной работе, заглавной роли в «Товарище Сталине» (2011). Его вождь народов — не степенный, величественный генералиссимус с трубкой, а болтливый, усталый старик в нелепо сидящем кителе. Надо ли говорить, что многих этот образ разозлил — но Юрский никогда не работал «на публику». Он работал — и жил — ради искусства.
Сыгранные Юрским откровенно отрицательные персонажи по понятным причинам менее любимы зрителями, чем ироничный Великий Комбинатор в «Золотом теленке» или поддающий, но обаятельный деревенский резонер дядя Митя из всенародного хита «Любовь и голуби». Но именно игра на нюансах, раскрытие тонкого баланса в человеческой душе было сильнейшей стороной таланта Юрского. Стоит заметить, что даже Иван Сергеевич Груздев из «Места встречи изменить нельзя», нервный интеллигент, неуютно чувствующий себя в жестоком мире Жегловых и Горбатых — в исполнении Юрского предстаёт типом, по совести говоря, не самым приятным. Тут и проявлялась удивительная способность Юрского понимать — и принимать — человеческую душу во всей ее сложности. И именно это понимание давало такую убедительность словам Груздева, обращенным к Шарапову:
Ты извини за прямоту, но плохой человек твой Жеглов. Для него люди — мусор.
Для самого Сергея Юрьевича люди никогда мусором не были. Юрский, верующий и воцерковленный человек (он был членом попечительского совета Свято-Филаретовскогоправославно-христианского института), умел прощать и никогда не останавливался перед тем, чтобы вступиться за «труждающихся и обремененных». Он, похоже, не обращал большого внимания на политические нюансы — сам он всегда был, по собственному утверждению, бесконечно далек от политики. Но отказаться попросить о смягчении участи (даже, возможно, и тех, кто милости особо и не заслуживал) он просто не мог — просто по своему добросердечию и христианскому чувству милосердия.
Его режиссерские работы часто были революционными для отечественного театра — можно назвать хоть «Мольера» по «Кабале святош» Булгакова (где сам Юрский сыграл главную роль), хоть сделанную им в 1994 году постановку «Стульев» Ионеско, один из первых опытов по переносу театра абсурда на отечественную сцену.
https://vk.com/video5221118_165804920
Он продолжал работать и в XXI столетии, несмотря на проблемы со здоровьем и общую атмосферу в художественной среде, явно печалившую Юрского. «Искусство потеряло гордость: оно пытается догадаться, что хотят те, кто платит деньги, кто сидит в зале», — говорил он на склоне лет в телеинтервью. Теперь искусство потеряло и одного из последних людей, кто пытался эту гордость сохранить.
Свежие комментарии