Отрывок из книги Ноа Айзенберга «„Касабланка” навсегда»
Ноа Айзенберг. «„Касабланка” навсегда. История создания и жизни киношедевра». М.: Издательство Дединского (проект 1895.io), 2020. Перевод с английского Натальи Рябчиковой
Вместо того чтобы писать еще один сценарий и делать обычное продолжение, кинокритик и историк Дэвид Томсон придумал набор эпизодов для своей интригующе загадочной книги «Подозреваемые», в которой описывалась дальнейшая воображаемая жизнь трех главных героев фильма. «Это и кинокритика, и история кино, — сообщает он своим читателям в предисловии, — и в то же время это художественное произведение, материал которого (жизнь) — это мир, созданный в жанре кино. Это не просто способ предупредить читателей о правилах игры. Это напоминание о том, что беллетристика не имеет смысла, если мы не верим в нее, и что фильмы используют точный щемящий отпечаток множества взглядов и лиц, чтобы создать на экране мечту».
В версии Томсона после отъезда из Касабланки в 1941 году Ильза Лунд отправляется вместе с Ласло в Нью-Йорк, где становится учительницей иностранного языка, делает субтитры для ранних фильмов Ингмара Бергмана, встречается с писателем Делмором Шварцем и в конечном итоге занимает должность личного помощника Генерального секретаря ООН Дага Хаммаршельда, вместе с которым гибнет в 1961 году, направляясь в гуманитарную поездку в Конго. Автору как будто этого мало, поэтому в той же главе об Ильзе Томсон представляет вымышленного исследователя по имени Гейл Левин, которая полагает, что Ильза, возможно, позировала полуобнаженной для картины Эдварда Хоппера 1949 года «Полдень». Затем Томсон предлагает новую предысторию Ильзы (она провела год в нацистской Германии, преподавая шведский язык и пытаясь разогнать несколько антиеврейских уличных стычек в Берлине, прежде чем перевелась в школу в Париже), одновременно модифицируя несколько сюжетных линий фильма (в Париже Рик не только ее любовник, но и наставник, преподающий ей классику западного марксизма; что же касается ее отношений с лидером подполья: «По правде говоря, она так и не прониклась к Ласло симпатией и с самого начала сомневалась в его искренности»). Прибыв в Нью-Йорк, Ильза активно участвует в антифашистской работе Ласло, но они быстро начинают отдаляться друг от друга. «Для нее было несомненным облегчением, когда в 1952 году Ласло умер от эмфиземы», — пишет Томсон, возвращая нас в следующем предложении к этому захватывающему совмещению воображения и истории кино. Он отсылает к знаменитому трюку Хенрайда, увековеченному в фильме «Вперед, путешественник»: «Он не смог отказаться от своей вульгарной привычки курить две сигареты одновременно».
Томсон посвящает по главе Ласло и Рику, в первом случае объясняя, как борец за свободу продолжал свою политическую деятельность в Новом Свете, попал под подозрения ФБР и в конечном итоге выступил с квазибрехтианской речью перед Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности Палаты представителей, а во втором — как Рик вырос в Небраске, был защитником в американском футболе, пытался читать Ленина по-русски и сражался в Испании в батальоне имени Авраама Линкольна. Отношения Ласло с Ильзой, по версии «Подозреваемых», были такими же театральными, как и его отношения с антифашистским движением в Америке, где он был звездой так долго, как мог. Рику повезло не сильно больше: «Роман с Ильзой был безнадежным; она занималась всеми этими благими делами, возможно, Рик использовал ее, чтобы напоминать себе обо всем, что потерял». Рик в конечном счете бежит из Парижа в Касабланку, где открывает свое кафе. Сюжет делает крутой поворот с появлением Луи Рено: «Он, видимо, один раз внимательно посмотрел на Рика и тут же понял, что под всей этой угрюмостью и насмешками над женщинами скрывался гомосексуалист». После убийства майора Штрассера эти двое сбегают в Марракеш, где доживают военные годы в романтическом блаженстве, Луи заботится о Рике, они вместе «смеются над сообщениями о „красной заразе” в Америке».
Роман Томсона в своей лапидарной, сжатой форме умудряется ухватить сущность трех главных персонажей, а затем позволяет этой сущности порождать множество новых историй. Эти вымышленные персонажи не могли бы существовать без своих экранных аналогов и без творческого, до одержимости пропитанного кинофильмами ума их создателя. «„Подозреваемые” — это книга, которая могла быть написана героем Вуди Аллена из „Сыграй это снова, Сэм” или заглавным персонажем в романе Уокера Перси „Кинозритель”, — заявил кинобиограф и кинокритик Скотт Эйман, когда эта книга была издана в 1985 году, — людьми с безнадежной зависимостью от экранной жизни, превосходящей реальную». На определенном уровне нас всех очаровывает волшебный мир кино, стройные сюжетные линии, таинственные пробелы и недоговоренности. В беседе с кинокритиком газеты New York Post Лу Лумеником в 2012 году Томсон сказал о «Касабланке»: «Одна из причин, по которой этот фильм так популярен, заключается в том, что его финал остается загадкой». Является ли это достаточным основанием для запуска полнометражного сиквела — другой вопрос.
Примерно в то же время, когда Томсон закончил свой роман, сценарист Говард Кох разрабатывал новую заявку, которой к 1988 году дал заглавие «Возвращение в Касабланку». В этом наброске Виктор и Ильза безуспешно разыскивают Рика после того, как вместе с Рено он присоединяется к войскам «Свободной Франции» в их борьбе против нацистского фельдмаршала Роммеля и батальонов его армии в пустыне в Северной Африке. Крутой сюжетный поворот в версии Коха: «Уехав из Касабланки в Америку, Ильза узнала, что беременна. Она родила мальчика, который вырос в Америке. Оказывается, настоящим отцом мальчика был не Ласло, а Рик. Он был зачат в ту ночь, когда Ильза пришла к Рику, чтобы умолять дать ей транзитные письма». Мальчик получил имя отца и унаследовал его характер («он вырос красивым, жестким, но нежным юношей, напоминающим своего отца»), в двадцатилетнем возрасте он возвращается в Касабланку, чтобы проследить путь своего отца с помощью официанта, который когда-то работал в «Американском кафе». Молодой Рик узнает о новом движении, отряде местных жителей во главе с арабской женщиной, известной как Джоан. Она руководит миссией по поимке оставшихся «преступников, возглавляемых нацистами». В 1989 году заявка Коха была отвергнута его старой студией. Когда в 1995 году он умер, заявка осталась в его бумагах как немое свидетельство его неослабевающей страсти к фильму.
В 1992 году, чтобы отпраздновать пятидесятую годовщину «Касабланки», телевизионный магнат Тед Тернер, который к тому времени имел права на фильм, устроил громкий показ в нью-йоркском Музее современного искусства. Во вступительном слове он упомянул среди прочего о своей попытке в 1988 году сделать раскрашенную версию «Касабланки», как он уже поступил с другими классическими черно-белыми фильмами в надежде на то, что у них появятся новые зрители. «„Касабланка” — это искусство, — настаивал режиссер Мартин Скорсезе, протестуя против колоризации и возвышая статус фильма над остальными культовыми лентами. — Не нужно в это лезть». (Когда этот процесс был впервые запущен в 1988 году, глава отдела по раскрашиванию в компании Тернера отметил: «Мы раскрашиваем все, кроме „Пароходика Вилли” [с Микки Маусом]. Есть вещи, которые нельзя трогать».) Сын Богарта, Стивен, присутствовавший на показе в Музее современного искусства, позже заявил, вторя Скорсезе, что попытка колоризации «Касабланки» сродни желанию приклеить Венере Милосской руки. На показе также присутствовал король Марокко Хасан, приглашенный представлять страну, которую Warner Bros. пыталась воссоздать в своем павильоне летом 1942 года. Ближе к концу торжеств ему дали возможность выступить. Он достаточно наивно спросил, не было бы хорошей идеей попробовать сделать сиквел — может быть, «Касабланка 2»?
Несмотря на многочисленные провальные, пусть и доблестные, попытки других до него — положенные на полку сценарии, неудачные телевизионные сериалы и экспериментальную беллетристику, — бывший музыкальный критик журнала Time Майкл Уолш написал длинный роман «Пока время идет», опубликованный в 1998 году издательством Warner Books. Когда идея была впервые озвучена, проект Уолша задумывался как очередной способ заново поработать с первоначальным сюжетом — разработать как приквел, так и сиквел — для будущей экранизации студией Warner Bros. Вместо этого роман оказался довольно банальной историей (гораздо менее игривой или экспериментальной, чем в «Подозреваемых»), в которой Рик и Ильза воссоединяются в Англии, после того как покинули Северную Африку. Там они принимают участие в заговоре с целью убийства нацистского чиновника Рейнхарда Гейдриха, рейхспротектора Чехословакии и одного из главных архитекторов «окончательного решения еврейского вопроса». Реальный заговор, успешно проведенный в июне 1942 года британскими спецслужбами и членами чешского правительства в изгнании, был воплощен в таких голливудских фильмах, как «Палачи тоже умирают» Фрица Ланга (1943) и «Безумцы Гитлера» Дугласа Сирка (1943). В версии Уолша этот сюжет пытается быть напряженным шпионским триллером, но часто терпит неудачу.
«В современной массовой культуре, — писал критик The New York Times Мартин Арнольд вскоре после выхода романа Уолша, — путь между легким заработком и откровенной жадностью проходит через остановку под названием „сиквел”. И книгоиздание в этом, увы, ничем не отличается от кино и телевидения». С огромным первоначальным тиражом в 250 тысяч экземпляров и проданными правами на перевод на 15 разных языков «Пока время идет» имел большие амбиции. «Это отличная история о чрезвычайно храбрых людях, совершающих необыкновенные поступки, — прокомментировала Морин Иген, президент Warner Books. — Это одна из величайших незаконченных любовных историй за всю историю». Однако это не гарантирует успеха. Еще до Уолша немецкий романист и сценарист по имени Корнелиус Фишер, встретивший Джулиуса Эпштейна на кинофестивале в Мюнхене в 1992 году, пытался продать идею романа в качестве сиквела фильма. «Позволить немецкому автору написать новую версию „Касабланки”, самого голливудского фильма всех времен, может показаться иронией судьбы», — заметил Фишер в 1998 году, после появления романа Уолша. Мартин Арнольд указал на малые шансы романа на успех, учитывая, что большинство сиквелов, как литературных, так и кинематографических, чаще всего проваливаются. «Заставить работать сиквел тяжело, независимо от того, насколько грандиозен автор».
Свежие комментарии