Лучшие книги останавливают время

Я вообще книжки читаю с одной и той же целью. И даже в каком-то смысле можно назвать это «бесцельность». Просто читаю. Потому что на самом деле, литература, искусство — это некая, что ли, помощь в твоём собственном размышлении о жизни. Ты не можешь всё охватить. Взгляд другого человека — это новый аспект, в котором ты никогда не рассматривал это явление. Оно рассмотрено с той точки зрения, которое помогает тебе идти к истине.

Михаил Башаков

***

Джон Стейнбек «Русский дневник»
1947 год. Ленинград — Москва — Украина — Сталинград — Грузия. Стейнбек не первый американец, кто решился посетить Советский Союз после войны, но только в его намерения входило рассказать о частной жизни простых людей. Выхватить повседневные детали быта, деформированные пропагандой ценности и, конечно, беззаветную храбрость.
Не скатываясь в анализ и обобщения, Стейнбек вместе с фотографом Робертом Капой, рассказали больше правды, чем ожидали за океаном и во всем мире. Писатель провёл в Советском Союзе 40 дней и знаменитое «русская душа — потёмки» проявило себя во всей красе. Как бы Стейнбек не старался, это дневник не о России, а его приключениях в гостях у русских.
Коммерческие рестораны, обеды по талонам, спекулянты, повсеместные бюсты Сталина. Первый радушный приём иностранцам оказали в колхозе Шевченко. Несмотря на жизнь среди руин и разрушенных домов, люди не теряют надежду отстроить города заново. Танцы в клубах, шумные застолья. Русский народ принял все выпавшие на его долю испытания и с улыбкой смотрит вперёд.

***

Георг фон Вальвиц «Одиссей против хорьков. Веселое введение в финансовые рынки»
Казалось бы, чем могли насолить царю Итаки маленькие хищники, что он самозабвенно выступает против них? Я обожаю непрозрачные метафоры и необычные подходы к объяснению сложных тем. Например, как устроены финансовые рынки, хедж-фонды и чем именно занимаются трейдеры. Если в обычное время сочетание данных слов наводит на вас скуку, позвольте Вальвицу исправить это положение.
Как и следует, Вальвиц начинает с теории и небольшого экскурса в историю рынков: противостояние Голландской и Английской Ост-Индской компаний, связь экономики и культуры, изобретение бумажных денег мошенником, везение и интуиция, доминирующие над математикой и расчётом. И, конечно же, истоки того самого индекса Доу и Джонса, о котором мы так часто слышим.
От теоретических ориентиров переходим к практике и вот она — разгадка названия. Одиссей воплощает в себе образ идеального предпринимателя, но в мире финансов такому не находится места. Ниша уже занята хорьками. Если вы смотрели «Волк с Уолл-Стрит» или сериал «Миллиарды», вам будет несложно визуализировать образ фондового менеджера с ритуалами маскулинности, растратами и прочими взрослыми развлечениями за которые платят третьи лица (вы). Что интересно, только хорькам и удаётся удержаться на плаву в череде взлётов и падений на рынке.

***

Александр Талал «Миф и жизнь в кино»
Пожалуй, позволю себе начать с цитаты Талала, разом объясняющей, чего не стоит ждать от его книги (по-моему, отличный подход):
«Я не ставлю цель рассказать о базовой теории драматургии. Для этого существуют замечательные работы Роберта Макки «История на миллион» и Александра Митты «Кино между адом и раем». Моя книга не объяснит, как работает трёхактная структура. Для этого есть прекрасные тексты Кристофера Воглера «Путешествие писателя» и Блейка Снайдера «Спасите котика!». Многие находят полезной также работу Сида Филда «Киносценарий». Существует и подход к структуре фильма, отвергающий актовую структуру; например, он описан в превосходном тексте Джона Труби «Анатомия истории».
Теперь, когда мы выяснили каких дублей не встретим в книге, встаёт вопрос: «О чем же пишет Талал?». Кино мыслит проверенными и значимыми для зрителя сюжетами. В любом произведении важен баланс мифических и жизненных элементов. Именно это сочетание лежит в основе теории Талала. Какие истории и почему мы относим к вымыслу, а про какие не задумываясь говорим, что это и есть жизнь? Насколько сильно сказочные условности привлекают внимание к человеческим проблемам и как жизненному кино научиться выполнять эту функцию также успешно?
Детально разбирая не только синопсис кино и сериалов, но и вычленяя главный месседж, Талал постепенно раскрывает феномен тесной связи двух жанров. «Аватар», «Амели», «Форрест Гамп», «Бесславные ублюдки», «Интерстеллар» — удачное сочетание мифического и жизненного скорее захватывают нас, чем их противостояние.
Я не боюсь спойлеров кино и художественных книг (но немного аккуратничаю с играми) и в качестве аргумента всегда привожу довольно простую мысль, что для меня форма превалирует над содержанием. И было приятно обнаружить, что Талал разделяет мой взгляд. А его книга теперь занимает место на полке с работами вышеперечисленных им авторов.

***

Ричард Коэн «Писать как Толстой»
Курт Воннегут считал, что сделать человека писателем невозможно; Энн Битти, что задача преподавателей удержать начинающих писателей от ошибок; Хемингуэй брал многочасовые уроки у Гертруды Стайн и признавался, что писать до встречи с ней было проще; а Оруэлла вдохновляла критика собственных произведений.
Коэн собрал практические советы для писателей и раскрывает их на примерах произведений известных авторов. Как создать персонажей, подобных Анне Карениной, Леопольду Блуму, Лолите и не выпустить их за рамки вашего замысла, но позволить читателям разделить с ними переживания. С какого предложения начать роман, чтобы завладеть вниманием, как в «Превращении» Кафки или «Моби Дике» Мелвилла. Использовать для повествования первое, третье или несколько голосов и какой речью наделить главного героя. И самое интересное: как вовремя распознать в нем «ненадёжного» рассказчика.
Также Коэн поднимает вопросы плагиата и пытается разобраться, где та грань, до которой допустимо использование чужих слов. Как не переборщить с иронией и придать тексту необходимую двусмысленность. И стоит ли писать о сексе (автору «50 оттенков» не помешало бы ознакомиться).
Книга Коэна будет полезна не только начинающим авторам, но и всем поклонникам литературы: узнать о хитростях и новаторских идеях любимых авторов, перенять опыт и найти вдохновение.

#отрывки Ричард Коэн «Писать как Толстой»
Можно ли в действительности научить человека писать?
Однажды престижный американский университет пригласил Брендана Биэна, который, как известно, называл себя «алкоголиком с пристрастием к писательству», прочитать вечернюю лекцию о своём искусстве. Репутация Биэна, прославленного пьяницы и демагога, сделала своё дело: аудитория была забита до краев, студенты стояли вдоль стен и теснились в проходах. Но пришло время лекции, а выдающийся гость все никак не появлялся.
Стрелки тикали — сцена оставалась пустой.
Примерно сорок пять минут спустя Биэн, ещё более взъерошенный, чем обычно, ввалился в зал, и публика замерла в ожидании, заинтригованная и встревоженная одновременно.
— До-о-обрый вечер, — пророкотал он. — Так, поднимите руки те, кто хочет стать писателем.
Отозвались почти все. Биэн презрительно оглядел этот лес рук.
— Ну так идите домой и пишите, черт вас дери, — сказал он и убрался восвояси.

***

Нейт Региер «Конфликт — это подарок»
Я максимально неконфликтный человек и предпочитаю решать спорные вопросы ещё на этапе зарождения, не позволяя им перерасти в серьезное столкновение. И в подобном поведении нет ничего удивительного. Для большинства людей «конфликт» имеет исключительно негативную коннотацию, забирает много сил и не всегда приводит к желаемому результату.
Но что если посмотреть на конфликт с другой стороны? Например, как на мощный катализатор перемен в личной и профессиональной среде.
Книга Региера — это практическое руководство по управлению и извлечению из конфликта положительного эффекта с помощью метода сострадательной ответственности. На примерах межличностных конфликтов в крупных компаниях, Региер не только детально описывает драматические роли и схему поведения, но и приходит к выводу, что в основе любого конфликта лежит внутреннее противоречие. Зная это, участникам конфликта будет проще проявить эмпатию друг к другу.
Ещё один интересный момент. Региер составил таблицы деструктивных форм поведения и ассоциированных с ними сильных сторон личности. Считайте это здоровой альтернативой. Например, выискивание чужих ошибок — добросовестность, а упрямство — ответственность. Мы избегаем здоровых конфликтов, потому что боимся брать на себя ответственность, но именно открытость является оптимальным решением для выхода из драматического положения.

***

Владимир Алпатов «Языкознание»
Как устроен язык? Как он функционирует и развивается? Каковы задачи и связь лингвистики с другими науками? Весь этот спектр вопросов Алпатов охватывает в своей книге и как сам предупреждает — берет только по верхам, чтобы дать примерное представление о формировании лингвистики как науки. Книга-аперитив, если угодно, ибо для пытливых и заинтересовавшихся умов он приводит в конце подходящий список литературы.
Тем не менее, для себя я считаю подобный стиль знакомства с темой полезным и позволяющим не распыляясь углубиться в изучение выделенных тезисов.
Например, отличительные черты лингвистических традиций Древней Индии, Китая и Японии. Или почему по сравнению с другими европейскими странами, культура русского языка претерпела наименьшее количество изменений. А как проходят полевые экспедиции лингвистов и почему теория бывает так оторвана от практики? И чем изучение письменности народа отличается от подхода к изучению устной речи? Как видите, книга действительно даёт неплохой старт к дальнейшему просвещению и самообразованию. Не зря с первой же главы по институтской привычке начала конспектировать.

***

Джеффри Браун «Неуклюжий»
Влюбленность — один из самых прекрасных и легальных наркотиков для мозга. Серьёзно, стоит мне влюбиться и вот я уже постоянно улыбаюсь, не перестаю думать об объекте своих тёплых чувств, периодически несу глупости и смущаюсь как ребёнок. Уверена, что многим знакомы подобные симптомы, когда хочется знать о человеке все, находить общие интересы и вместе переживать новые ощущения.
Но есть и обратная сторона влюблённости — ранимость. Даже самая мелкая ссора или недопонимание воспринимаются катастрофой глобального масштаба и парализуют, пока все снова не придёт в норму.
Графический роман Брауна состоит из коротких эпизодов жизни двух влюблённых: Терезы и Джеффа. Они ходят гулять, пропадают в кино, соревнуются на картинге, много занимаются сексом, ругаются, мирятся. Их отношения развиваются на расстоянии и каждая история — один день, который они провели вместе. А между ними череда бесконечных разговоров по телефону, скучания и вера, что все наладится.
Трогательные, смешные, неловкие, душевные моменты будут дико узнаваемы для каждого, кто любил или влюблён прямо сейчас. Если же вы проходите через расставание, поверьте, эти ситуации помогут отрефлексировать обиды и принять во внимание прошлые ошибки.

***

Хаим Шапира «Счастье и другие незначительные вещи абсолютной важности»
Та редкая книга о счастье, любви, гневе, времени и страсти, которая не будет вас учить, как правильно испытывать и толковать вышеперечисленное. Никаких ролевых моделей и выводов в конце главы. Шапира озвучивает массу интересных вопросов, а вот ответы и рассуждения оставляет за читателем. Но не думайте, что нас так просто бросают на растерзание собственного разума. Маячками мысли выступают философы, писатели, режиссеры, Винни-Пух, Алиса и Маленький принц. И это, поистине, прекрасная компания.
Когда вы в последний раз чувствовали себя счастливым? А сможете припомнить 5 таких моментов? Они совпадут с событиями ваших друзей? Любимого человека? Шапира провёл довольно простой эксперимент и выяснил, что понятие счастья разительно отличается не только у мужчин и женщин, но и у пар в браке (и нет, это не призыв к действию и накручиванию, мол пора что-то менять). А способность превращать любой пустяк в мгновение счастья — настоящее искусство, но тоже подвластное не всем (спасибо ученым, доказавшим, что оптимизм — свойство генетическое). И Шапира не берётся нас учить этому. Он лишь предлагает изменить угол зрения на знакомые всем ситуации. Быть Винни-Пухом, а не осликом Иа.
Я растащила эту книгу на цитаты. Рассуждала вслух над проблематикой души и тела, опыта и памяти, бесконечности времени, а когда заходила в тупик — отправляла отрывки друзьям и наслаждалась дискуссией. Как бы приторно-сладко не звучало, но книга Шапира напоминает тёплый плед. И один раз закутавшись, вылезать уже не хочется.

***

Эрнест Клайн «Первому игроку приготовиться»
Представьте, что худшие опасения Карла Сагана сбылись и к 2045 году население Земли почти полностью истощило ее природные ресурсы. Люди погрязли в нищете и голоде, социальное расслоение достигло апогея. Но, благодаря разработчику и геймдизайнеру Джеймсу Холлидэю, у людей есть OASIS — симуляция множества виртуальных миров. Бесплатный побег от реальности. Надеваешь шлем, создаёшь аватара и вот ты уже кто-то другой. В OASISe можно учиться, работать, завести семью, при этом не выходя из трейлера посреди мусорной свалки.
Но мы же понимаем, что рано или поздно любую идиллию настигает, если не конец, то промежуточный кризис. Умирая, Холлидэй завещает все свои миллиарды миллионов тому, кто найдёт в лабиринтах миров OASISa пасхальное яйцо. Так начинается охота за богатством и властью над игрой.
«Первому игроку приготовиться» — одна из моих любимых книг в жанре научной фантастики. Почему? Во-первых, стилистика киберпанка, где реальность настолько тесно переплетается с виртуальным миром, что с трудом отличаешь в каком из двух находится герой. Это апофеоз технократии, соседство с ИИ и расцвет аугментации. Во-вторых, я обожаю видеоигры как форму искусства и источник самого невероятного экспириенса, который не подарит вам просмотр кино или чтение книги (можете со мной поспорить, я к этому готова).
По сути, OASIS и есть игра. Прокачка аватара происходит за счёт выполнения небольших квестов. Одна планета — зона без PvP, на другой победа в сражении это прямой билетик на следующий уровень. И, конечно же, поиск ключей и тайных врат, ведь наша цель — заполучить яйцо раньше остальных. Но чтобы это сделать, нужно досконально изучить биографию и интересы создателя игры — Холлидэя. И тут я подвожу вас к третьей причине моей любви: гик-культура 80х (какое комбо, а!).
В книге множество отсылок к произведениям Стивенсона, Гибсона, Хайнлайна, Адамса, Пратчетта, Желязны. Фильмографии Спилберга, Кэмерона, Лукаса, Финчера. Герои цитируют диалоги из «Монти Пайтон», «Безумного Макса», «Матрицы», «Звёздных войн», «Индиана Джонса», проходят на аркадных автоматах Defender, Pac-Man, Dungeons and Dragons, Tomb of Horrors.
Фух.
Я перечитывала книгу несколько раз и до сих пор поражаюсь, как Клайну удалось не переборщить, замахнувшись на такой массив информации. Сюжет действительно интригует, а финал, как полагается, дарит надежду на улучшение ситуации в реальном мире. Ну и в какой ещё истории главного антагониста наказывают за читерство?

***

Инна Шульженко «Вечность во временное пользование»
Впервые и беспрекословно я соглашаюсь с комментарием на обложке книги. Пожалуй, лаконичнее Улицкой о романе Шульженко и не сказать. Но все же постараюсь.
На страницах «Вечности во временное пользование» поменялись ролями сюжет и стиль письма. Витиеватость фраз и глубина мысли Шульженко перетягивают одеяло на себя и сюжетная составляющая заметно блекнет на их фоне. Постепенно складывается мозаика разношёрстных историй. Место действия Париж, в котором позволено умирать только от любви, а на каждого жителя приходится строго по одной городской тайне. Здесь придумали отмечать «маленькую пятницу» в среду и секс с утиной грудкой на ранний ужин. Не оглядываясь, сюда идут пешком, чтобы избежать наказания за ориентацию и учатся принимать горе посреди счастья. На вечеринках люди делятся на солидные посты из Фейсбука и более легкомысленные статусы Твиттера. Ожидаемо: бумажная книга не проходит фейсконтроля смайлов.
Кто-то из героев не задержится дольше одной главы, кто-то снова промелькнёт, чтобы завершить историю. Заслуженное «воу!» от меня получила 10 глава и девушка, которая целый год педантично соблюдала диету, потеряла 34 килограмма и выйдя гордая собой на пляж ... (тут должен быть всего один глагол!).
Подобно короткой прозе Барнса, эта книга задыхается от жизни. Торопится на работу, влюбляется, искушенно смотрит на последнее пирожное в кафетерии, заводит любовников, приучает прохожих к красоте, терзается предсмертным восторгом. И все это в манере элегантного парижского слога: где-то с иступляющей прямотой, а где-то заразительной двусмысленностью.

#отрывки Инна Шульженко «Вечность во временное пользование»
И волнующие возможности застят мне взор: вот, например, я 30-летняя и во всех смыслах процветающая, наклоняюсь над безутешными слезами себя-подростка или утешаю страх перед наказанием себя-семилетней, когда преступление казалось таким ужасным и непростительным, что на полдня я стала заикой.
Или я-сегодняшняя укрываю себя 20-летнюю, в хлам пьяную, с чёрными потеками под глазами, и говорю, подтыкая одеяло: спи! — через несколько лет ты будешь с ужасом отнекиваться, что в твоей жизни промелькнул этот мудофлейтор.
Или я через 10 лет говорю себе-сегодняшней: не бойся! все персонально страшное, положенное по жизненному сюжету, уже вроде осуществилось в твоей жизни — можно пока просто порадоваться немного... Не лишай себя радости, не тоскуй впрок.
Или ко мне в купе в поезд Москва-Париж вхожу десятилетняя книжная, толстая и одинокая я и, страстно обнимая таксу, трогая короткие лапы и длинные уши, с восторгом и неясным упрёком говорю себе-будущей:
— Видишь? Что-то сбывается все же — у тебя и собака есть! И поезд не только к бабушкам. И ты красивая. И не умерла прямо в детстве... И ты не одинока — у тебя доченька есть даже.
И я бы тогда могла обнять себя ту, откинуть вечную в руках книжку и себе той сказать:
— Да! Да. Что-то все же сбывается. Муки не прекращаются совсем, но сменяют одна другую, и радости так же. Скучно не будет... Хватит тебе читать — беги играть. Учись играть с другими детьми. И не трать время на злых подруг — и можно быть глупой!..
Господи, да если бы каждый человек мог прийти себе на помощь из своего будущего уже опыта! Как бы утешительно он мог бы по-настоящему помочь: никто не знает нас так хорошо, как знаем себя мы сами. Ведь иногда, чтобы утешить, некоторым достаточно лишь понимающе ухмыльнуться.