Слово «скудетто» не требует перевода. Любой человек, хоть сколько-нибудь интересующийся футболом, знает, что это слово из чемпионата Италии. Возможно, некоторые даже думают, что скудетто – это название какого-то кубка. Но это не так. В переводе с итальянского Scudetto – это маленький щит. То есть речь идет о нашивке в цветах итальянского триколора, которую помещает на игровую форму чемпион. Впервые скудетто появилось в 1924 году на форме «Дженоа» и с тех пор стало красивой традицией Серии А.
Однако при чем здесь Хорватия?
Перенесемся на 102 года назад. 7 февраля 1920-го на стадионе «Кантрида» в городке Фиуме – сейчас он называется Риека, третий по величине город в Хорватии – состоялся необычный футбольный матч. Команда итальянских военных (они называли себя легионерами – в честь солдат древнеримских легионов) сыграла с местными жителями. Гражданские победили 1:0, однако игра вызвала настоящий скандал в Италии. Дело в том, что военные вышли на игру в форме, к которой на уровне сердца был пришит щит с цветами итальянского красно-бело-зеленого триколора. Вот только в те годы сборная Италии играла в форме с гербом правившей тогда Савойской династии – белым крестом на красном щите. Скудетто на форме армейской команды расценивалось как вызов монархии и проявление симпатии к сторонникам республики.
Автором идеи скудетто был лидер легионеров, итальянский поэт и драматург Габриэле д’Аннунцио. Согласно легенде, он лично пришивал республиканские щиты к форме игроков перед матчем. В итоге рассказы о скудетто в репортажах затмили саму игру. В Италии символ вызвал восторг – короли из Савойской династии не пользовались популярностью, а республиканские настроения были очень сильны. В 1922 году La Gazzetta dello Sport признает д’Аннунцио «спортсменом года», а еще через два Федерация футбола Италии одобрит использование скудетто на форме чемпионов Серии А.
Но чтобы понять, почему этот символ так всех впечатлил, необходимо учитывать исторический контекст матча в Фиуме, а также личность изобретателя скудетто.
Габриэле д’Аннунцио – аристократ, секс-машина и мировая звезда
В мае 1915 года поэт Николай Гумилев опубликовал сборник стихотворений, среди которых была и «Ода д’Аннунцио»
И, конь встающий на дыбы,
Народ поверил в правду света,
Вручая страшные судьбы
Рукам изнеженным поэта.
И всё поют, поют стихи
О том, что вольные народы
Живут, как образы стихий,
Ветра, и пламени, и воды.
Это стихотворение было вдохновлено страстным выступлением Габриэле д’Аннунцио на митинге в Генуе, в котором он призвал Италию вступить в начавшуюся Первую мировую войну на стороне Антанты (то есть альянса Франции, Великобритании и Российской империи). До начала войны Италия считалась союзницей Германии и Австро-Венгрии, однако после начала военных действий заявила о нейтралитете – это решение поддержало правительство и парламент. После этого в стране начались массовые выступления сторонников войны, которые призывали примкнуть к Антанте и вернуть Италии ее «исконные земли» – Трентино и Южный Тироль на севере, Истрию, Далмацию и Триест на востоке. Все эти территории входили в состав Австро-Венгрии.
Одним из лидеров «партии войны» стал 52-летний поэт Габриэле д’Аннунцио. Его яркие выступления, в которых он призывал соотечественников вспомнить о славе древнего Рима и завоеваниях Цезаря, пользовались огромным успехом и склонили общественное мнение в сторону вступления Италии в войну. Вероятно, для правительства гораздо более важным фактором был заем в 50 миллионов фунтов от Великобритании, однако в глазах публики главным героем был именно д’Аннунцио.
Тут необходимо заострить внимание на личности этого разжигателя войны. К началу Первой мировой войны Габриэле д’Аннунцио был не просто известным поэтом – он был звездой мирового масштаба. В его творчестве соединились все тренды художественной жизни тех лет: мистицизм, символизм, чувственный эротизм, интерес к античной истории и литературе. Он был настоящим королем декаданса – главного художественно-эстетического направления в литературе, музыке, живописи и образе жизни конца XIX – начала XX веков.
Его стихами и романами зачитывалась вся интеллектуальная элита Европы (среди поклонников д’Аннунцио был даже не слишком ассоциирующийся с декадентством Максим Горький). Для его театральных постановок музыку писал Клод Дебюсси, костюмы и декорации создавал Леон Бакст, а за право сыграть в спектаклях боролись самые модные актрисы.
Дополнительный интерес к фигуре д’Аннунцио подогревали газеты. Д’Аннунцио родился в аристократической семье, его отец был мэром Пескары. Стихи он начал писать еще в школьные годы, шокируя учителей выражениями типа «варварская похоть поцелуев» и откровенным эротизмом содержания.
Одной из главных страстей д’Аннунцио на протяжении всей жизни были женщины. У него было огромное количество любовниц, в том числе герцогинь и маркиз. Через его постель, как утверждали газеты тех лет, прошли и многие знаменитые актрисы. При этом сам д’Аннунцио был далек от хрестоматийного представления о секс-символе – худощавый лысый мужчина маленького роста.
«Этот лысый, невзрачный карлик в разговоре с женщиной преображался, прежде всего в глазах собеседницы. Он казался ей почти что Аполлоном, потому что умел легко и ненавязчиво дать каждой женщине ощущение того, что она является центром вселенной», – вспоминала о д’Аннунцио американская танцовщица и будущая жена Сергея Есенина Айседора Дункан.
Д’Аннунцио стал героем войны и хотел продолжения после ее завершения
Когда Италия вступила в войну, д’Аннунцио тут же записался добровольцем. Правительство было только за – участие знаменитого поэта воспринимали как хороший пиар-ход. Однако Габриэле воевал всерьез. Он записался в авиацию – в те годы она была модным увлечением среди состоятельных граждан, д’Аннунцио еще до войны окончил курсы пилотов и даже написал в 1910 году роман «Может быть, да, может быть, нет», в котором главным героем является авиатор.
Самый знаменитый эпизод участия поэта в войне – налет на Вену. Самолет д’Аннунцио на бреющем полете пролетел через центр – д`Аннунцио раскидывал листовки в цветах итальянского флага, призывавшие венцев оценить благородство итальянских авиаторов, которые могли бы сбросить и бомбу.
В летной части д’Аннунцио сблизился с еще одним пилотом – 23-летним Гвидо Келлером. Гвидо тоже был аристократом – потомком старинного рода из Швейцарии. По воспоминаниям современников, это был совершенно безумный человек, повернутый на античности, что, конечно, было близко д’Аннунцио. В полеты Келлер брал томики Вергилия и Гомера (а также фарфоровый чайный сервиз). В части же он предпочитал разгуливать абсолютно голым (как античные герои), спал в таком виде на ветвях деревьев и не расставался с прирученным им орлом.
После окончания войны многие в Италии были недовольны итогами. Хотя страна считается победительницей, часть итальянцев, в особенности среди ветеранов боевых действий, уверены, что партнеры по коалиции обделили Италию при разделе территорий Австро-Венгрии. Особый предмет споров – городок Фиуме, порт на берегу Адриатики. Большинство населения Фиуме составляли итальянцы, однако альянс победителей включил его в созданное королевство сербов, хорватов и словенцев (будущую Югославию).
Что дальше?
В городе – волнения, организованные итальянской общиной, Антанта вводит в Фиуме войска, политики ведут долгие переговоры. Итальянцы Фиуме пишут обращение к итальянскому королю с просьбой о присоединении города к Италии. Король молчит. Зато откликается д’Аннунцио и его молодой приятель Келлер. Они формируют отряд из 300 штурмовиков-ардити, Келлер угоняет из воинской части 15 грузовиков, и 11 сентября 1919 года они начинают поход на Фиуми.
По дороге к ним присоединяются группы солдат, карабинеров и итальянских беженцев из Далмации – так численность отряда достигает 3 тысяч человек. Впереди этого воинства на кабриолете ехал сам д’Аннунцио в салоне, усыпанном лепестками роз.
На подходе к городу путь им попытался преградить отряд итальянской армии, входивший в контингент миротворцев Фиуме. Его командир приказывает штурмовикам д’Аннунцио повернуть назад и обещает применить оружие, если они не повинуются. В ответ д’Аннунцио скидывает шинель, открывая мундир, покрытый боевыми орденами, и говорит: «Если вы сможете прострелить это, то стреляйте». После этого отряд итальянцев переходит на сторону армии поэта.
Фиуме заняли без единого выстрела – находившиеся в городке отряды французов и англичан просто ушли, а местные жители встретили армию д’Аннунцио колокольным звоном. На следующее утро д’Аннунцио обращается к горожанам с балкона занятого им дворца, где раньше была резиденция городского главы: «Итальянцы Фиуме! В этом недобром и безумном мире наш город сегодня – единственный островок свободы. Этот чудесный остров плывет в океане и сияет немеркнущим светом, в то время как все континенты Земли погружены во тьму торгашества и конкуренции. Мы – это горстка просвещенных людей, мистических творцов, которые призваны посеять в мире семена новой силы, что прорастет всходами отчаянных дерзаний и яростных озарений!»
Республика Красоты: пиратство, кокаин, факельные шествия, йога и групповой секс
Д’Аннунцио провозглашает присоединение Фиуме к Италии, однако правительство, ведущее сложные переговоры со странами Антанты, не принимает этот дар. Тогда поэт провозглашает создание Регентства Карнаро – по названию залива, на берегу которого находится Фиуме. Флагом провозглашенной страны становится красное полотно, в центре которого созвездие Большая Медведица заключено в кольцо в виде мифического змея Уроборос, кусающего собственный хвост. Первый вариант конституции Регентства Карнаро д’Аннунцио написал в стихах.
Для жителей Фиуме начинается совершенно безумный период независимости, длившийся 15 месяцев. Правительство республики составили приближенные д’Аннунцио – министром иностранных дел стал бельгийский поэт-анархист Леон Кохницкий. Внутри МИДа существовал отдел госпереворотов, который должен был содействовать сепаратистским режимам по всему миру. Министром культуры стал известный дирижер Артуро Тосканини (был главным дирижером театров «Ла Скала» и «Метрополитен-опера»). В конституции нового государства музыка была провозглашена фундаментальной основой нового общества – музыкальное образование объявлено обязательным, каждый день на главной площади города, объявленного Республикой Красоты, играет симфонический оркестр, а д’Аннунцио планирует построить храмы муз.
Гвидо Келлер занимает должность госсекретаря, в обязанности которого входит организация пиратства. Дело в том, что после занятия Фиуме отрядами д’Аннунцио город взят в сухопутную блокаду, подвоз продуктов по земле невозможен. Келлер организовывает настоящий флибустьерский флот – его корабли выходят в Адриатику и грабят все повстречавшиеся торговые суда. Продукты свозятся в город, в котором отменены деньги – их заменили продуктовыми карточками, которые можно обменять на продовольствие.
Келлер также организовывает авиационное пиратство: несколько самолетов, украденных и итальянских ВВС, делают вылеты с целью грабежа вилл и ферм. Во время одной из таких вылазок Келлер чуть не разбился: украденная им свинья оказалась тяжелой и проломила дно кабины самолета.
Помимо денег в Фиуме были отменены налоги, зато солдаты д’Аннунцио щедро раздавали горожанам вино и кокаин. Многие внешние атрибуты Республики Красоты, введенные д’Аннунцио, были затем использованы итальянскими фашистами и немецкими нацистами – например, римский салют, который д’Аннунцио позаимствовал из античной истории. Известный фашистский боевой клич Эйя-эйя-Алала! – тоже изобретение д’Аннунцио, позаимствованное из «Илиады» Гомера – с таким кличем в бой шел Ахилл. Также он практиковал и факельные шествия.
Особое внимание д’Аннунцио уделял спорту. Еще с молодости он увлекался всем подряд – от скачек до яхтенного спорта. В 1887 году ему подарили настоящий футбольный мяч из Англии – он охотно гонял его с друзьями и даже выбил себе им два зуба (мяч весил больше килограмма). В Фиуме спортивные состязания стали обязательными для горожан, и футбольный матч, с которого мы и начали эту историю, был частью принятой д’Аннунцио программы. Усилиями Гвидо Келлера, увлекавшегося еще и восточными философиями и практиками, в Фиуме была открыта секция йоги, занятия которой, по воспоминаниям очевидцев, заканчивались групповым сексом. Любители йоги из Фиуме даже издавали бюллетень Yoga, в логотипе которого они использовали свастику.
Также практиковалось карате – его преподавал еще один соратник д’Аннунцио Симои Харукити, сын японского самурая, который под впечатлением от «Божественной комедии» Данте покинул Японию и переселился в Италию, на родину своего кумира.
Фиуме просуществовал как независимая Республика Красоты 15 месяцев. Политики все же договорились: Фиуме должен был стать Риекой и присоединиться к Королевству Сербов, Хорватов и Словенцев, но со статусом автономии и соблюдением прав итальянцев. Д’Аннунцио тут же объявил войну Италии. Но длилась она недолго – итальянский военный флот просто обстрелял город с моря, и на этом все закончилось. д’Аннунцио сбежал в том же кабриолете, на котором триумфально въехал в Фиуме.
Остаток жизни поэт провел в праздности на вилле на озере Гарда. Пришедший к власти Бенито Муссолини признавал заслуги знаменитого поэта и позаимствовал многое из того, что делал д’Аннунцио в Фиуме, для создания эстетики фашизма. Поэтому часто д’Аннунцио называют предшественником или чуть ли не идеологом фашизма. Вряд ли это справедливо: у создателя Республики Красоты вряд ли была какая-то стройная система политических взглядов. Он признавался, что хотел сделать собственную жизнь произведением искусства. Спустя несколько десятилетий его путь попробует повторить русский писатель Эдуард Лимонов, для которого д’Аннунцио был очевидной ролевой моделью.
В 2020 году ЕС объявил хорватскую Риеку культурной столицей Европы. Фамилия д’Аннунцио в анонсе не упоминалась. Хотя удивительное совпадение: Риека стала культурной столицей спустя 100 лет после самого безумного в своей истории года, когда она была Республикой Красоты.
А в футболе последствие того периода – такое простое и распространенное слово скудетто.
Фото: East News/Fine Art Images, Universal History Archive, Leemage via AFP; commons.wikimedia.orglaziowiki.org; globallookpress.com/Scherl
Свежие комментарии